-Ну что, барон, ты пришел под мои стены, а сам прячешься в лагере, клянусь богами, это лучшее решение для осады!- расхохотался виконт, гарцующей для лошади.
-А я не прячусь, я решил устроить небольшой пир, пока мои солдаты раскладывают твою женушку и дочь, могу и тебя пригласить, хочешь!?- нашелся с ответом Туний, рыцари за его спиной преданно поддержали его смехом.
-Ты поплатишься за свои слова, подонок!- не сдержал гнева виконт, схватившись за меч,- я насажу твою голову на пику!
-Я предлагал тебе сдаться, сучий сын, ты не согласился, я предлагал тебе поединок, ты не согласился,- барон раскинув руки, сделал пару оборотов, будто ища поддержки у окружающих,- больше я тебе ничего предлагать не буду, когда я разобью тех шакалов, что трясутся за тобой, клянусь честью, если ты не сдохнешь в битве, то тебя будут хлестать плетью, пока она не пропитается твоей кровью, а потом я замочу ее в твоих внутренностях и отправлю в подарок твоему сыну, что просиживает штаны в столице!- воздух кончился в легких Туния, но он сказал уже все, что хотел.
-Свинья, я вызываю тебя на поединок!- надрывал глотку виконт.
Туний в ответ лишь демонстративно сплюнул и, развернувшись, отправился обратно в лагерь. Биться на копьях с виконтом он не имел никакого желания.
На некоторое время все затихло. Брон не знал чем занимаются в стане виконта, но баронские солдаты отдыхали, понимая, что скорее всего скоро им придется пойти в бой. Сам Брон тоже не активничал. Лежа на спине он размышлял. Война представлялась ему по другому. С одной стороны он помнил свои представления, о благородных воителях, с другой стороны видел весь ужас магических войн, а сейчас вот встретился с войною сам, лицом к лицу. Может отсутствие магии и сделало сражения менее устрашающими, но для простых солдат оно все равно было подобно смерти. Сколько их выступало? Пять сотен, чуть больше? Сколько осталось теперь? Чуть больше ста пятидесяти человек, если считать лучников в башне, если же считать с наемниками и выжившими на стенах, то сотни две с половиной. Половина из тех кто шел на эту войну. Но такие потери были в основном среди простого люда, из двадцати двух рыцарей, что выступали в поход, в живых осталось семнадцать. Это обеспечивается их привилегированным положением, лучшей выучкой и вооружением. Да, они почти не вступали в сражение, но юноша был уверен, вступи они в схватку, соотношение было бы таким же. Рыцари были настоящими псами войны, теми, кто посвятил сражениям всю свою жизнь. Они почти ничего не умеют в жизни, кроме как владеть своим телом и оружием, что сжимают их руки. Схожая ситуация с наемниками, но в них все же шли уже во взрослом возрасте, а рыцари впитывали все это с рождения. Юноша понимал, что в недавнем сражении лишь удача, да его подлый прием позволили ему завалить столь матерого бойца. Вот он и размышлял, наслаждаясь минутами покоя, хочет ли он себе такой жизни. Да, она полна опасностей и сражений, несет почет и уважение в обществе, но хочет ли он так ограничивать себя? В памяти мертвого колдуна юноша видел многие, кроме ужасов он видел и то, какой прекрасной может быть жизнь, в том числе. Он понимал, что если уж у мертвого колдуна, что был очень опытным магом, не получилось обмануть смерть, то не получится и у него, так не лучше ли посвятить жизнь тому, что приятно ему? Путешествовать, смотреть новые земли, любить и быть любимым. Но конечно это все будет лишь после того, как он овладеет магией.
Брон не знал, но расположившийся рядом Олаф думал примерно о том же. Сын герцога не боялся крови, с отцом они часто выезжали на охоту, да и людей ему убивать уже приходилось, так что крови он не боялся. Но то, что он увидел сегодня, поселило в его сердце страх. Десятки ничего не подозревающих солдат сгорели в огненной ловушке. Мощь магии пугала юношу.
«Для чего всю жизнь обучаться владению мечом, если тебя взмахом руки может убить тот, кто и в жизни его не держал?»- именно такой вопрос он задавал себе и не находил ответа. Несправедливость пугала его, заставляя искать ответы, копаться в себе.
Именно этот в день они точно решили для себя, какими путями пойдут по жизни.
Долго отдых не продлился.
Бароны теперь знали слабое место виконта и собирались ударить прямо в него.
-Требушеты на северную границу лагеря!- скомандовал барон Туний.
Осадные машины были очень массивными, поэтому, для их транспортировки пришлось задействовать силы почти всех выживших. Часть из них убирала палатки, освобождая путь осадным машинам, другая часть людей принялась подтаскивать оставшиеся после сборки башен бревна. Понадобилось усилие почти четырех десятков людей, чтобы используя два бревна как рычаги, затащить требушет на платформу из бревен. Еще больше народу пришлось привлечь, дабы вся эта конструкция двинулась вперед. Брон в такие моменты радовался своему недавно полученному ранению, из-за которого ему приходилось убирать препятствия, а не воротить толстые бревна или толкать сам механизм. Олафу повезло меньше, он толкал требушет. Хотя рядом с ним стоял сам Рамбук Черный, так что никакого урона его чести быть не могло.
Механизм скрипел и трясся, но все же двигался вперед. Но и для противника такое шевеление не прошло незамеченным, всадники, что до этого тоже отдыхали, вновь оказались в седлах и приблизились к лагерю. Оттягивая на себя внимание и провоцируя баронов. Те, хоть и понимали что это обычные провокации, но людей для охраны периметра все же выделили. Ведь реши всадники, что успеют преодолеть ров быстрее, чем пехотинцы доберутся до его обратной стороны, как может последовать мгновенная конная атака.
Теперь Брон попал в охранение. Всадники начали кружить вокруг лагеря, так что охране пришлось тоже седлать коней, дабы не отставать. Солдаты виконта провоцировали их, выкрикивали грубости, растягивались вдоль периметра, высмеивая малочисленную охрану и в итоге нарвались.
Десяток лучников, незаметно покинувших контрбашню, за три залпа сбили семерых всадников, после чего бегом вернулись обратно в башню. Виконт кипел от злости, потерять семь обученных всадников даже не обнажив клинки, было почти позором. Тем более сделать это так, по невнимательности. В лагере баронов поднялось напряжение, разгневанный виконт мог бросить своих людей на контр башню и тогда им придется вступать в бой.
Но виконт взял себя в руки и салки продолжились. Постоянная скачка выматывала, но и противники не становились свежей, поэтому Брон терпел, с злой радостью наблюдая как, первый требушет встал на свое место. Задумка баронов была проста, увеличить противовес на требушетах и начать обстреливать донжон. Если использовать самые легкие снаряды, то они вполне должны были долететь.
Первый выстрел производили, когда солнце уже садилось за горизонт. За все это время виконт так и не предпринял попытки атаковать. Юноша не понимал, чего он выжидает. У него, если он даже разобьет баронские войска, все равно не хватит сил, чтобы отбить замок, но и просто сидеть, сложа руки он не может, рано или поздно, но требушеты сделают свое дело и донжон будет разрушен. Только одно приходило в голову Брону, виконт пойдет в ночную атаку.
Но пока ночь еще не наступила, а первые камни уже устремились в сторону замка. Летели они навесом, так что результатов за стенами практически не было видно, пока кто-то достаточно сообразительный из наемников, не принялся руководить процессом. Над стеною после выстрелов начали поднимать флаг. Если попадания не было, белый, если было, то красный. Понимание ситуации потребовало времени, но когда обе стороны поняли друг друга, процесс пришел в норму, а белый флаг практически перестал появляться над стеной.
Брон даже не представлял себе, что должен чувствовать в этот момент виконт. Но он все так же не нападал и даже отвел своих людей от лагеря. Поэтому, когда после отбоя прозвучала тревога, юноша ни капли не удивился. Спали они почти в полном облачении, так что сборы надолго не затянулись. Юноши лишь накинули на себя шлемы, да Брон натянул кожаный доспех, после чего, вернув оружие на пояса, они выбрались из палатки. В лагере была суета, но не та, что бывает при нападении, а та, когда люди не понимают что происходят. Благо нашелся тот, кто всех просветил: